Карман, казалось, примерз к остальной одежде. Он сдался и забыл о том, что собирался делать. Постепенно пелена снега стала прозрачнее, ветер стал утихать. Последним усилием он сполз с лошади и почти упал в снег. Вставайте, месье, идите в сани. Давайте, вы должны заставить себя! Он с трудом поднялся на ноги, с помощью слуги добрался до саней и почувствовал, как сильные руки втянули его внутрь. Валентина набросила на него мех.
Почти замерз до смерти! Валентина, дай мне фляжку с бренди. Она поднесла ее к его губам, и он сделал глоток, ему обожгло горло. Нам это еще понадобится. Он еще не согрелся, но чувство чрезвычайного холода покинуло его, он начал дрожать. Проклятый идиот, подвергать себя такой опасности! Она обняла его, завернула в свои меха, крепко прижалась к нему, чтобы поделиться своим теплом, потом она почувствовала, что его руки обхватили ее, дрожь прекратилась. Той ночью они наткнулись на разрушенный дом. Они повернули сани за дом и обнаружили амбар, крыша и стены которого сохранились. Измотанные путники обрадовались этому убежищу. Янош насобирал немного дров и соломы, они развели костер в центре земляного пола, расседлали дрожащих лошадей и покормили их.
Слуга отогрелся, его жизнь была спасена. Он был очень благодарен, но чувствовал себя неловко от столь близкого присутствия господ. Он взял тяжелое одеяло и ушел в угол спать. Подумайте о раненых, которые пытаются идти в таких условиях.
Валентина склонилась над огнем. Ее лицо стало совсем прозрачным, под глазами темнели круги.
Она выглядела удивительно красивой, несмотря на то что ей приходилось переносить. Она задала вопрос майору, тот колебался. Было жестоко разочаровывать ее, но еще более жестоким казалось ему поддерживать в ней надежду. Ее полковнику повезло, если он еще жив. Это означает, что там стоят основные войска. Если нет арьергард может быть в пятидесяти или шестидесяти милях сзади. И их все время атакуют. Я знаю это многие месяцы. Но не думаю, что он умер. Привезти его обратно, ответила она.
Один человек, если ему ктонибудь помогает, может пройти там, где не будет шанса у пятидесяти. Я собираюсь отвезти его домой. Мне не важно, что он не любит меня, он никогда и не притворялся. Он может продолжать жить без меня, но я не могу существовать без него. Мне не стыдно, я боюсь. Я последую за ним повсюду, на любых условиях, на каких он пожелает.
